Я - никакая, и мне это нравится.

Я – никакая, и мне это нравится

«Последнее время такое ощущение, что во мне просыпается или оживает кто-то чужой… В смысле – совсем чужой, чуждый, не знакомый, не похожий ни на кого. Моё эмоциональное состояние при этом болтается, как сошедший с ума маятник, от бешенства и злобы до «ничего не выйдет и всё – тлен».

Этот кто-то очень кровожадный, неконтролируемо яростный, опасный. Я чувствую опасность не только для окружающих, но и для меня самой. Этот «чужой» настолько кровожаден и ненасытен, что не удовлетворяется словами или простыми действиями. Он жаждет пыток для людей, причинивших мне боль, рисует в моей голове (в моей!) картины возмездия и расправы. Я не могу отследить, когда он подкрадывается, прихожу в себя, когда уже поздно что-то изменить. Я его боюсь…

И в то же самое время накатывает порой такая благодать, что благословляю всех негодяев и мучителей моей жизни, да так тотально, что поделать ничего с собой не могу. Правда, вслед за благословлением уродов тут же приходит мощнейшее обесценивание себя, и я с остервенением начинаю себя гнобить… до тех пор, пока вдруг не понимаю, что мне чертовски нравится заниматься самобичеванием.

Я – никакая! И мне это нравится!»

***

«Назойливый шуруп в голове не даёт покоя, пронзая острой болью всю правую половину головы, вытесняя собой все мысли, память, волю, силы для обыденных дел.

Хотя я сказала память… нет, не правда, не всю память. Какие-то древние воспоминания швыряют меня куда-то в далёкое прошлое, и я вижу себя двадцатилетней давности – тонкую, звонкую, но уже несчастливую. Мучающуюся такой же головной болью, как и сейчас, только тогда она выглядела, как молоточек, бьющий в одно и то же место настойчиво и уверено. Я вижу себя, держащуюся руками за голову, закрывшую глаза в попытках обрести равновесие и душевное спокойствие.

И вдруг эта чёртова память снова меня швыряет, только теперь мне два года, я сижу на полу большой полупустой комнаты, а мой отец яростно, но методично бьёт мою мать об стену головой. Ужас охватывает всё мое тщедушное существо, и нечто чёрное и бесформенное начинает заполнять моё тельце через горло. Оно словно хочет спрятаться во мне, как и я сама, только вот мне-то деться совсем некуда.

Внутри отца такая же темнота, непроглядная и вязкая. Без проблеска надежды, без просвета и даже попытки… Хотя я своими, ещё по-детски видящими, глазами замечаю склонившуюся над ним горящую свечу, любящую и сострадающую, словно плачущую по не реализованным возможностям этого человека, такого жестокого и бездушного сейчас».

Когда-то у него был выбор, и он его сделал. Глупая ситуация. Мать отругала за что-то, наорала, потом несправедливо наказала, попрекнула куском хлеба. А он, душевно ранимый, но не познавший любви и нежности, стал уже колючим и ершистым, приобрёл склонность к садизму над более слабыми существами, с целью выместить на них свою боль и отчаяние отвергаемого ребёнка. И при очередной несправедливости мальчишка решил, что вообще не стоит стараться быть хорошим.

Да по-честному, мать часто была несправедлива к сыну. Он ей мешал. Мешал с самого своего рождения, а точнее с момента, как она узнала о его появлении в себе. Её охватил страх тогда, паника. Вокруг свирепствовала война, времена были голодные и бедные, а места и до того не отличались изобильностью. Мужчина, от которого она забеременела, не позволял ей питать иллюзий об их совместном будущем. Его взгляд на положение был циничен и беспощаден. Она подвернулась, он воспользовался, он вожделел, а ей нравилось его внимание, и она не отказала. Теперь она не нужна ему. Она хотела уехать с ним из проклятых мест, но он не хотел, его всё тут устраивало… Она уехала одна, точнее, с сыном под сердцем. С тех пор этот ребёнок был вечной палкой в колесе её жизни, подножкой для удачи, ударом под дых её возможностям.

Мужчина же не хотел покидать эти мрачные места. Они, как ничто другое, соответствовали его самоощущению и видению мира. Мрак и леденящий холод наполняли его изнутри. Сердце его лишь выделялось ещё большим сгустком темени и льда. Он давно уже был не способен к чувству, он даже не помнил, что когда-то был способен. В редких рваных снах он видел тёплое свечение шара над собой, мерцающего голубоватыми токами, пытающимися поделиться с ним своими жизненными силами, нейтральными и спокойными. Но наяву молодой человек метался, словно запущенный чьей-то рукой воланчик, или нёсся бессмысленно со скоростью ракеты, чьё стремление было только лететь с бешеной скоростью и преодолевать огромные расстояния с нетерпением и суетой.

Всё, что было способно отвлечь его от мрачного и беспросветного настоящего, он отвергал. Всё, что могло напомнить об ушедшем в небытие прошлом, он игнорировал. Ибо лёд и тьма сердца стали привычными и настоящими, а радость и свет несуществующей теперь для него реальности прошлого способны были лишь терзать нещадно, но не стать частью жизни. Время было упущено, и шансы потеряны.

***

Молодой мужчина предпочёл забыть навсегда те жуткие воспоминания, когда очень давно, пятилетним мальчиком он бежал по грязной, разбитой осенними дождями, деревенской дороге. Босой, в старой залатанной одежде, с зарёванным лицом и протестным криком, рвущимся из растрёпанной детской души, раздавленной недетскими переживаниями. Он бежал за телегой, на которой из-под накинутой дерюги видны были несколько пар голых покойницких ног. Это было всё, что осталось от его, беспечной ещё недавно, жизни, полной родительской любви и непосредственной радости. Несмотря на очень простой уклад жизни, атмосфера тепла в их семье, где он рос единственным ребёнком, была неизбывна. Он охотно помогал родителям в силу своих ребячьих сил и никогда не чувствовал себя ненужным, забытым или одиноким. Теперь всё кончилось…

Нет, брошен на произвол судьбы он не был. Тётка взяла его в свою семью, в которой он продолжал жить с оравой сводных сестёр и братьев, где получал еду и одежду, но и близко не находил нежности и заботы, свойственной его родителям. В новой семье всё было гораздо формальнее, и хотя никто не чувствовал себя обделённым, маленький мальчик хорошо ощущал разницу. Ему было, с чем сравнить…

Конечно, тётка любила его по-своему, она желала ему добра в силу своих душевных сил. Но силы эти были на исходе, так как финансовые затруднения не оставляли времени на нежности. Её собственные дети подрастали, и требовалось всё больше средств на то, чтобы пристроить их по жизни более или менее сносно. Поэтому, как только мальчику стукнуло двенадцать, было решено отправить его на заработки в город. Далеко от дома, к незнакомым людям, но зато прибыльнее. Так парнишка совсем юным попал в ещё более чуждую для него среду, где выполнял обязанности подсобного рабочего, трудился, понукаемый ненасытным работодателем и требованиями тётки присылать денег в семью. Он не роптал и не жаловался, но душа его, пролив своё не одно ведро слёз, начала подмораживаться. Да и компания в общежитии, где вынужден был жить мальчик, оставляла желать лучшего. Но человек ко всему привыкает, втянулся и наш герой.

Вскоре детские шалости превратились в мелкие пакости, а там недалеко было и до настоящего преступления. Жизнь юноши катилась под откос, с каждым его действием набирая обороты, грозящие разбить в дребезги всё его будущее.

Однажды тётка увидела сон. Он был до того живой и реалистичный, что проснулась она в холодном поту с рвущимся из груди криком боли и отчаяния. Грустный молчаливый образ умершей сестры, матери приёмыша, явился ей в том сне. Несчастная мать, наблюдавшая за жизнью сына, была снедаема горем, видя, что происходит непоправимое. Она, словно в волшебном кинозале, показала своей сестре всё происходящее в городе на заработках, показала также ближайшее будущее, горькое и плачевное, будущее отдалённое, где ещё недавно сердечный и ранимый мальчик превратится в чёрствого и похотливого мужчину с чёрным ледяным сердцем. Затем она спросила сестру, действительно ли та желает своему племяннику такой судьбы, в самом ли деле она настолько безразлична к его будущему. Нет, конечно, нет, формальность и суетливость вовсе не были врождёнными качествами женщины. Тёплое доброе сердце и открытая душа были измучены, но не потеряны навсегда.

В этот момент озарения уютное туманное облако окутало её тело, и всей своей душой она ощутила, словно её наполняет любовь, нежность, умиротворённость. Силы душевные росли и умножались, простираясь на всю её семью и выходя за её пределы. Тёплое облако любви и душевности распространилась до того места, где жил юноша. Оно накрыло его спящего, и силы исцеления и единства обживались теперь и в его сердце, свет и радость расширяли её скукожившуюся и леденеющую душу. Всё тело мальчика начало светиться изнутри, меняя реальность. В этой новой реальности в приёмной семье совсем оказалась другая жизнь. Душевных сил тётки теперь хватало на всех. И дети её и племянник растут в атмосфере любви и понимания. Несмотря на стеснённые обстоятельства, красота их сердец не тускнеет, мир и покой сопровождает их по жизни. Нашего героя уже не отправляют на заработки, дав повзрослеть дома, опираясь на родных людей. Позже, когда он обретает уверенность в своих силах, у него появляется желание добиться чего-то в жизни, стать опорой самому себе и своим родным. Вот тогда он отправляется в мир, сопровождаемый благословениями и любовью приёмных родителей, и вскоре выбивается в люди.

Будущее его тоже меняется в корне, благодаря своевременному вмешательству матери. Юноша становится зрелым мужчиной, способным оценить всю прелесть человеческих взаимоотношений. Теперь это сильный, уверенный в себе мужчина, с открытым добрым сердцем и богатой душой. Он способен и умён, упорен и силён. Его избранница счастлива рядом с ним, как и он сам. Только с женщиной из прошлой реальности он так и не встретился. Его судьба перескочила на другие рельсы, и пути их не пересеклись.

Но мы не оставим нашу героиню и посмотрим, что же с ней произойдёт.

Всё те же проклятые места, жуткие события военных лет, нищета, голод, безнадёга. Она всё так же уезжает, но это её собственное решение, она едет одна. Беременности нет, как нет и встречи, но на душе беспокойно.

В новом месте всё кажется лучшим – и люди, и обстоятельства, и сам воздух как будто чище. Девушка устраивается работать, и почва под ногами становится всё крепче. Жизнь, казалось, набирает обороты. Встречи, друзья, вот и любовь постучалась в её сердечко. И, вот счастье, она взаимна. Молодой парень, лихо играющий на гармошке, зовёт замуж. Свадьба, веселье, война давно позади, двое чудесных деток, мальчик и девочка, посещают эту семью своим воплощением. Родители счастливы. Когда тебя любят, многое перестаёт быть важным, и уж точно любовь даёт силы справиться с любыми сложностями. Мальчик рождался тяжело, и при родах ему повредили ножку. Теперь он её приволакивает, и, видимо, этот изъян на всю жизнь. Но это не печалит его. Ведь, несмотря на то, что он лишён подвижности, свойственной его сверстникам, невзирая на тех, кто относится к нему с высокомерием или издёвкой из-за его неполноценности, вокруг достаточно людей с интеллектом, способных оценить его внутренний мир и качества, заслуживающие внимания.

Маленькая двухлетняя девочка как заворожённая сидит и смотрит на происходящее. Словно по волшебству окружающее меняется на глазах. Что-то растворяется и исчезает, а что-то появляется и занимает место, теперь принадлежащее ему по праву. Тот человек, который в каком-то чудовищном будущем был её жестоким отцом, и маленький хромой мальчик – одно и то же лицо. И горящая свеча, виденная ею тогда, и сейчас словно освещает его. Только теперь она горит ярче и увереннее, зная, что он не откажется от себя, что пройдёт свой путь смело и открыто. Ему известно, что урок стойкости для него только начинается, а понимание, что у него внутри огромная сила духа, позволяет не обращать внимания на отвлекающие обстоятельства. Будь то хромота или злые люди.

Только вот какая штука: в новой реальности, помимо того, что этот мальчик станет совсем другим человеком – добрым и сильным, умным и отзывчивым, повзрослеет и встретит девушку, с которой создаст семью,– он не станет её отцом. И его девушка не будет её матерью. Вместе с новой реальностью родилась ещё одна новая семья, но наша малышка совсем не имеет к ней отношения.

На глазах крошки возникают новые картины её настоящего. Мать выходит замуж за любимого парня, и счастье обещает быть долгим и стойким. Только вот, несмотря на обретение новой семьи, любящей и радостной, наша деточка принесла в эту жизнь нечто совсем не отсюда. Две крошечные чёрные точки видны ей в голове и в сердце новорождённой. Она с удивлением всматривается в них. И вдруг всё вокруг закружилось, чёткие очертания мира размылись, и перед ней появился совершенно чуждый мир, совсем не похожий на известный и привычный.

То ли люди, то ли какие-то человекоподобные создания двухметровой высоты с хорошо развитым интеллектом обитали здесь. Они производили неприятное впечатление, и не ясно почему. В их ли внешности было дело – это был как бы гибрид человека с орлом, огромного роста и мощного интеллекта,– то ли дело в их повадках, кажущихся высокомерными и скрытными. Рядом с ними ходили по каменистой местности другие создания, напоминающие с виду огромную копну. Но хотя и жили они рядом, между ними ощущалась чёткая иерархия.

Люди-орлы руководили копнами в каком-то строительстве. Всё тут было огромным и серым. Люди-копны таскали тяжёлые валуны, обтёсывали их и складывали в определённой последовательности, которую просчитывали и контролировали люди-орлы.

Одним из таких созданий, человеком-копной, и была в этом мире наша девочка. Она оказалась здесь на том этапе, когда строительство было почти завершено, и люди-орлы, считающие исполнителей недостойными разделить с ними этот мир, решили избавиться от них, как от слишком много знающих.

Человек-копна, которым была наша героиня, видел, что происходит, но не мог поверить, что их благодетели становятся их убийцами, холодными и беспощадными. На короткий миг перед смертью он осознал чудовищную несправедливость задуманного людьми-орлами и с предсмертным вопросом «За что?» в его сердце и голове возникли две маленькие чёрные точечки удивления, недоверия и страха.

***

Со стороны людей-орлов как от обладателей могучего разума и силы это было и подло и жестоко – уничтожать своих верных помощников посредством огненного оружия, которым они владели, взрывая жертву изнутри, но никто и ничто не могло остановить истребления.

Или почти никто…

Так же неожиданно, как нападение истребителей на исполнителей, возникло в воздухе огромное нечто, похожее на голографическую картинку. Это нечто напоминало очертаниями воинственную птицу, излучающую силу и мощь. Вокруг неё белым ореолом светилось что-то ещё более бесформенное, но с большей силой излучающее нежность, превращающую воинственность голографической птицы в сверкающую бесстрастность.

На миг всё движение замерло. Люди-орлы застыли, как вкопанные, и уцелевшие люди-копны смогли облегчённо вздохнуть. Светящаяся птица безмолвно транслировала свою волю. Так как истинным предназначением людей-орлов была инженерная часть строительства пирамид, но никак не истребление во имя своих диких идей и амбиций существ, отвечающих за другую часть работ над общим делом, то ошибка может быть исправлена следующим образом. Свободы воли людей-орлов никто лишить не может, ибо она принадлежит любому живому существу по праву. Сделавшие выбор оставаться жестокими по отношению к своему ближнему отправляются на «выбраковку» как не соответствующие задачам этого мира. Осознавшим же всю несправедливость содеянного и принявшим как принцип совместного жития некровожадность предоставляется возможность остаться в живых и продолжать общее дело в осознанности и мире.

В этот же миг нежность и бесстрастность, энергии, транслирующиеся из двух составляющих птицы, начали распространяться на всех окружающих, заполняя пространство и тела существ. Некоторые из людей-орлов таяли в этих энергиях, навсегда исчезая с лица земли, другие же оставались, но внешность их заметно изменялась. Черты лица становились мягче, взгляды теплели, в сердцах появлялись голубоватые точечки зачаточной благодарности. Люди-копны также менялись. В их взглядах появилась осознанность, она стала заменять собой слепую веру и раболепие.

И вновь смешение времён и пространств, воронка затягивает в мир привычный и знакомый, и двухлетняя малышка видит себя новорождённую. Но две чёрные точки исчезли, а на их месте появился в теле от груди до копчика светящийся цилиндр. Он словно столб света озарял всё внутреннее пространство девочки и наполнял маленькое ещё сморщенное тельце энергией единения и спокойствия.

По позвоночнику малышки пробежал приятный освежающий холодок, она увлечённо занялась своими игрушками, в голове её затеплилось новое мировосприятие. И хотя она не знала ещё такого слова, но ощущение принятия этого мира, такого большого и разного, наполняло её с ног до головы. «Мир так устроен» – эта мысль не была пугающей, а скорее примирительной, успокаивающей.

Маленькая девочка росла с новым наследством, в новой семье, сияющий цилиндр рос вместе с ней, раскрывая перед ней весь мир в его красоте и величии. К сорока годам она превратилась в симпатичную, уверенную в себе женщину, едущую на велосипеде по берегу моря. Она любила вот так кататься по побережью и размышлять. Настроение было мечтательным, а ощущения – комфортными. Она нравилась себе и любила этот мир, умела принимать себя и всё происходящее с чуткостью и доверием. Она творила свою реальность, и это было её работой и жизнью. Всем своим существованием она воплощала принцип: «Что есть сегодня, то и хорошо!»

***

«Что же здесь происходит?! Это же я! Та счастливая женщина, что катится по берегу с развевающимися волосами навстречу ветру и свету! О! Как она прекрасна, как прекрасна её жизнь и весь мир вокруг!

Я счастлива уже видеть её, но что это? Она приближается ко мне, вот уже совсем рядом, берёт за руки, смотрит в глаза, и я до дрожи в каждой клеточке своего тела ощущаю, как вливается в меня благодать её жизни! Новая реальность нахлынывает на меня и сметает все преграды между мной прежней и мной нынешней! В груди как-то странно похолодало, а потом зажглось огнём и рассыпалось миллионами искр по всей груди и дальше по телу. Дышать стало легче и радостнее! Я одновременно не узнаю себя новую, но уже и не помню себя прошлую!

Что есть сегодня, то и хорошо! Прекрасно! Волшебно! Реально!»